Ты меня уважаешь?

»Папина рубрика 01.11.2008
»  Автор: Ольга Поспелова

Требуя уважения от ребенка, сначала сами научитесь уважать его. Оставив в стороне соображения высшего порядка, признаем, что, подавая пример, вы добьетесь более скорого и качественного результата, чем силой и диктатом.

Как же трактовать уважение? Чувство почтения, основанное на достоинствах того, к кому относится? Как отношение, основанное на признании достоинств, высоких качеств человека? Если в отношении других людей мы вполне готовы принять эту формулировку, то почему-то от собственных сыновей порой требуем признания и уважения на основании каких-то абстрактных своих заслуг, просто потому, что являемся родителями или вообще без всяких оснований.

Как же внушить своему ребенку уважение, осознанное, основанное не на слепом копировании и поклонении? Ведь именно такое чувство наиболее долговечно. Только оно может стать как прочным фундаментом для отношений отца и сына на протяжении всей жизни. Когда закончится возраст «коротких штанишек» и начнут бушевать подростковые бури, именно уважение и, конечно, любовь к родителям могут уберечь ребенка от многих поступков, чья познавательная эффективность окажется сомнительной, а вред – очевидным. Что такое авторитет отца? Как он формируется, где его пределы, и в каких случаях ставить его под сомнение не только можно, но и нужно? Не станем на этот раз теоретизировать, а просто приведем несколько конкретных примеров.

Пример 1. «За козла ответишь…»

Отец никогда не стеснялся в выражениях, обращаясь к сыну. В зависимости от настроения и ситуации он раздавал ему подходящие наименования: «козел», «дурак», «мудак» и т.п. Причем далеко не всегда он бывал сердит и хотел выразить свое негативное отношение к сыну. Скорее, для него это было чем-то вроде подростковой игры: прикалываться над младшим в свое удовольствие.

Каково же было его удивление и возмущение, когда однажды 4-х летний сын за праздничным столом при всех назвал папу «козлом». Причем тоже сделал это как бы мимоходом, в шутку, даже не рассчитывая на широкий общественный резонанс.

Шутка на папин лад дорого обошлась малышу: его отругали, отшлепали, лишили сладкого и поставили в угол. В гневе отец не раз его назвал «малолетним придурком» и все тем же «козлом».

Что потрясло отца?

Младший посмел приравнять себя к старшему, тем самым проявив неуважение. То есть, мы должны сделать вывод, что уважение этим отцом понимается как беспрекословное принятие любого поведения со стороны отца.

В чем противоречие?

Но ведь именно этого результата он и добился от сына. Любящий ребенок воспринимал все сомнительные клички как проявление отцовского внимания. О том, что эти обращения уместны не везде, он уже наверняка узнал, опробовав «козлов» на сверстниках и других взрослых. Но раз папа так к нему обращается – значит, между ними это возможно. Подрастая, он решается на более тесное общение с родителем – обращается к нему в тех же словах и выражениях, которые использует отец. Гнев последнего кажется ребенку беспричинным и лишенным всякого основания. Постепенно он приходит к выводу, что в поведении отца мало последовательности и перестает искать причинно-следственную связь. Он ведет себя так потому, что уж такой он есть и ничего не может с собой сделать. Любить его можно, ведь любовь может обходиться без причин. А вот уважать, пожалуй, не за что.

Пример 2. «Мы с тобой в одной лодке…»

Отец бесконечно рассказывал ребенку, как важно уметь постоять за себя, не давать себя в обиду, насмехался над малышом, если тот жаловался маме на какого-нибудь обидчика, призывал «разобраться» и «наказать». Если сын оправдывался тем, что обидчик гораздо старше и сильнее, отец отказывался это обсуждать, отделываясь неопределенными выражениями вроде: «Ну и что? Разве ты трус?», «Не будь слабаком». Мать, утешавшую и оправдывающую малыша, отец ругал за то, что она «растит бабу».

Во время поездки всей семьей в гости к бабушке произошло неприятное происшествие. Какой-то подвыпивший мужчина плотного телосложения шатался по автобусу и упал на сидение, которое занимали мама с сыном. Малыш ужасно испугался и стал громко плакать, а мать оттолкнула мужчину и стала его отчитывать. Тот в ответ разразился ужасными грубостями. Отец пытался вставить несколько слов, но грубиян толкнул его на сидение, приказав заткнуться. Женщина поднялась и направилась с ребенком к выходу. Все семейство сошло на несколько остановок раньше нужной.

У бабушки, когда все обсуждали эту историю, малыша спросили, сильно ли он испугался. Тот ответил, что да, но папа испугался еще больше. «Это потому, что дядя был большой, а мы – трусы и слабаки».

Отец обиделся и демонстративно не разговаривал с четырехлетним сыном несколько дней.

Что потрясло отца?

Конечно, он почувствовал стыд и унижение. Те самые, которые, возможно, испытывал его сын при столкновении со старшими обидчиками. Растерявшись и не сумев дать отпор грубияну, он уронил себя в глазах своей семьи. К тому же это стало известно теще и тестю и ребенок при всех назвал его трусом и слабаком.

В чем противоречие?

Не будучи сам готов к экстремальной ситуации, отец постоянно подтрунивал над ребенком, желая воззвать к его гордости и самолюбию. Детские проблемы казались ему малозначимыми, он даже не задумывался, насколько сопоставимы ситуации, в которых оказывался его сын и та, в которой оказался он сам. Отказываясь помочь ребенку, он отрицал само существование проблемы страха и бессилия перед превосходящим противником. Малыш привык считать это собственной проблемой. Сам отец приучил его к мысли, что только слабаки и трусы не способны дать отпор. А потом был возмущен, когда ребенок зачислил и его в их число на основании очень яркого примера.

Пример 3. «Раз тебе наплевать, так и мне все равно…»

Отец никогда не имел терпения дослушать до конца любой рассказ ребенка или его объяснение. Он или отмахивался от него «потом расскажешь», или поторапливал словами «давай скорей», «короче», «бред какой-то», «лучше расскажи это маме», насмехался над несвязностью речи. Постепенно малыш стал избегать разговоров с отцом, все свои беды и радости излагал исключительно матери и только у нее просил совета и помощи. Такая ситуация приобрела характер хронической, и отца, в принципе, устраивало, что ребенок почти перестал приставать к нему с расспросами, разговорами и просьбами. Если ему что-то не нравилось в детском поведении, он просто выговаривал сыну, ограничиваясь вопросом «Понял?» и подтверждением этого. Однажды, когда ребенку было около пяти лет, во время поездки на отдых, отец услышал, как тот рассказывает соседу по купе, что выиграл конкурс в детском саду на лучший рисунок, что он бегает быстрее самого быстрого Кольки, и что на юге будет плавать, потому что его дедушка в деревне научил. Папе не понравилось, что случайный попутчик узнает от сына вещи, о которых он, отец, даже не имеет понятия. Не сдержавшись, он тут же спросил ребенка, почему он раньше ему об этом не говорил. Увлеченный приятной беседой и дорожа вниманием слушателя, мальчик быстро и резко ответил: «Потому что тебе все равно все, что я тебе рассказываю. Ты меня никогда не хочешь слушать, и тебе ничего это не интересно». После чего, не обращая внимания на оторопевшего отца, продолжил свой рассказ. Всем в купе стало неловко, а ребенок даже этого не заметил.

Оскорбленный до глубины души, отец потом выговаривал матери, что сын его позорит.

Что потрясло отца?

Невнимание к его собственной персоне. Причем в тот момент, когда он нашел время и проявил желание, чтобы милостиво поинтересоваться делами сына. Отец даже не задумался, что и этот редкий случай приобрел характер совершенно необоснованной претензии. Отец привык, что ребенок приставал к нему с разговорами и каждую минуту своего времени расценивал, как царский подарок. А теперь оказывается, что сын предпочитает в качестве слушателя совершенно чужого человека и в его присутствии отмахивается от отца с его несвоевременными претензиями.

В чем противоречие?

Все было замечательно, пока отец сам игнорировал сына, жаждущего его внимания. Детские истории и пережитые события казались ему не слишком достойными внимания. Его вполне бы устроило получать их в сжатом виде краткой сводки новостей за отчетный период, а не в виде эмоционального долгого изложения с многочисленными повторами и не слишком хорошей дикцией малолетнего рассказчика. Но ведь ребенку важно не просто «доложиться» – ему нужно еще раз пережить вместе с собеседником предмет повествования. Взрослому, обычно, для этого необходимо запастись терпением. Быть заинтересованным слушателем – не такое уж простое занятие. Но именно это качество помогает научить ребенка связному рассказу, развить речь и исправить ту же дикцию. К тому же совершенно логично предположить, что желание стучаться в запертые двери может пропасть даже у таких терпеливых «повторял», как малыши. Нечего удивляться, что тебя «отшили» тогда, когда ты сам проявил неуместный и несвоевременный интерес, да еще и с претензией.

Все приведенные примеры – цитаты из обычной, повседневной жизни. Возможно, эти ситуации, или схожие с ними, уже кто-то наблюдал со стороны или пережил в детстве на собственном опыте. Почему же мы сами по-прежнему склонны становиться героями подобных историй? Неспособность взглянуть на свои действия и образ мыслей критически, нежелание принимать в расчет кого-то, кроме себя самого, приводит к тому, что между родителями и детьми с самого раннего детства устанавливается стена непонимания и отчуждения. И чем выше она становится, тем сложнее начать ее разрушать.